Александр ВИН - Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Считать ещё и чью-то походную посуду у Глеба пока не получалось.
Неожиданно разлучённый с деловыми бумагами, он пил горячий кофе, глядел на Бориску и, ухмыляясь, слушал его милую болтовню. Но думал совсем о другом…
«Боцмана убили в стороне от причала. Зачем он ночью пошёл так далеко от своих шлюпок? Странно. На мокром песке около его тела остались следы только двух человек. Его самого и другого, убийцы.…
К незнакомцу в такое время Никифорыч не вышел бы из дома ни за что, послал бы его подальше и остался бы смотреть свой любимый футбол….
Значит, он знал этого человека.
А каким серьёзным должен был быть повод для внезапного ночного разговора, если они вдвоём ушли так далеко от домов и по-летнему открытых поселковых окон? Ладно, с этим пока ещё ничего не ясно, отложим…
Другое – адмирал сказал, что за два дня до своей смерти боцман дозвонился к его адьютанту и потребовал доложить о нём. Зачем?! Полтора года не звонил, не просил ничем помогать, а тут пробурчал, что ему «нужно срочно посоветоваться…». По какому вопросу?».
Капитан Глеб пытался придумать нормальную, объяснимую причину, которая заставила Никифорыча тревожить их старого знакомого.
– … А ещё рубашки есть там «милитари», голландские, в талию, пуговки у них вот тут, на рукавах, по две пришиты, и вот здесь, у карманов, липучка – чтобы нашивки сменные прилеплять.… Вы видели такие когда-нибудь?
За разговорами паренёк незаметно подкатился на кресле вплотную, колени в колени, и пристально смотрел в его глаза. Глебу пришлось рассеянно ответить.
– Отец, говоришь, твой здесь трудится? А раньше же он в гарнизонной бане моряков стриг, правильно?
– А он и сейчас там тоже работает! В среду и четверг в бане, а три дня здесь! Там сейчас платят мало.
– Ты тоже, по его стопам? Династия или как?
Круглое лицо Бориски потускнело.
– Я не хочу…. Папа меня даже в колледж устроил, на бытовое обслуживание, а я там плохо учусь.
– А в армию, значит, хочешь? Когда тебе призываться? Осенью?
Бориска ещё раз сильно и пристально моргнул.
– Меня не взяли. У меня же с первого класса всегда очки были, а после школы мне контактные линзы купили. Сильные. Ну, и папа вдобавок очень не хотел, чтобы я был в армии…. Он же меня любит и желает всегда только хорошего. Вот он всё так и устроил.
Последняя сдобная печенюшка взволнованно и жалко раскрошилась в руках расстроенного своей никчемностью Бориски.
– Я путешествовать хочу! Как вы… Мне про вас Виктор Никифорович много рассказывал! И в каких странах вы были, и про людей разных, про яхты и про пальмы…
Капитан Глеб расхохотался.
– Парень! Так ведь сейчас же мужчины Миклухо-Маклаями не трудятся, деньги-то человечки другим человечкам за конкретные дела платят, за работу, за знания! Ты образование какое-то вообще получать собираешься? Или просто так, всю жизнь планируешь автостопом по глобусу?
Несолидно, Борис, это не по-нашему, не по-бразильски! Запомни, дружок, что самые лучшие планы на будущее, которые не соответствуют нашим финансовым, умственным и физическим возможностям, называются мечтами. Почти всегда при этом – мечтами несбыточными. Усёк?
Бориска чувствовал, что ни в коем случае не нужно обижаться на слова этого сильного, голубоглазого и очень уверенного человека. И смеётся тот так хорошо…
– Я на областной олимпиаде второе место по английскому языку занял в десятом классе. Наша классная говорила, что у меня природные способности.… Вот. И бегаю я тоже быстро. Меня в команду два раза брали, в Псков мы ездили, выступать за колледж. Говорили, что могут дать кандидата в мастере спорта. Но не дали. Пока…
Приличия не позволяли Глебу Никитину продолжать от души веселиться. Он остерегался быть неправильно понятым, да и их забавный разговор нужно было переводить в практическое русло.
– Английский, говоришь, знаешь? А машину ты водить умеешь?
– Водительских прав у меня ещё пока нет, но я уже скоро оканчиваю курсы в нашей автошколе. Вождение у меня самое лучшее в группе и теория тоже. А про регулировщика я вообще всё лучше преподавателя знаю!
– Стоп! Слоу спид! Кончай хвастаться!
Бориска ещё раз мощно порозовел.
– Я не хвастаюсь.… Это же правда. Все так говорят…
– Не смущайся – это не в обиду, просто чтобы не загордился раньше времени. У тебя на завтра и вообще на эту неделю никаких срочных дел нет? Школу свою парикмахерскую разок прогулять можешь?
Заметив, что мальчишка как-то странно застыл, Глеб помахал ладонью перед его лицом.
– Эй! Подъём, уважаемый! Повторяю – ты готов с завтрашнего дня приступить к выполнению обязанностей моего главного помощника? Не огорчай меня отказом.
– Ой, что вы! Готов! Могу, конечно, быть вашим… Я – помогать вам?! Здорово!
Бориска вскочил, снова сел, едва не промахнувшись мимо кресла, опять встал, смачно стукнул башмаками об пол. Сконфузился.
– Я только у папы отпрошусь!
Моргнув, с отчаянием продолжил.
– Глеб, а может, вы сами позвоните папе? Он вас так уважает!
– Ладно, обязуюсь сегодня же сразить твоего отца железной логикой. Он мужчина понимающий, договоримся.
– Так, что ещё у нас? Мобильный есть?
Парень кивнул и с отчаянной готовностью начал запутываться руками в карманах куртки.
– Брось, верю на слово. Диктуй свой номер. Так, готово – лови теперь мой. Есть контакт!
– Записывай. Сейчас уже поздно, а завтра с самого утра будь тут. Займёшься вот этим…
Глеб раскрыл перед своим суровым помощником записную книжку и положил на стол чистый лист бумаги.
– Фиксируй. Первое – уточни, как выполнен заказ на нашивки и медальоны. Сверь этот перечень со списком прибытия. Обиженных у нас быть не должно. Второе – прозвонись в часть, нет, лучше сам добеги сегодня в гарнизонную баню, узнай, как приготовлены наши комплекты камуфляжа. Чистые, сухие, по размерам – понял?
– Да.
– Пока я буду завтра в аэропорту, возьми такси – привези сюда берцы из магазина. Там всё оплачено – вот копия платёжки. И опять проверь размеры – для обуви это очень важно. Расходные деньги будут вот здесь, в этом ящике стола. Держи один ключ от входной двери.
– Записал. Что ещё?
– Ты знако́м с лесником в Крепостном посёлке? Он тебя знает? Позвони ему, напомни про баню на пятницу. Перепиши телефоны.… Вот этот, эти два и эти, магазинные. Слушай, я до сих пор не нашёл нигде в книгах информацию о продовольствии. Кто нам сейчас привозит продукты на точки?
– Царьков обычно из своего ларька по списку таскает. И водку тоже. Виктор Никифорович всегда ему говорит, что за некачественные напитки он ему всё оторвёт…
– То есть по продуктам ты полностью в курсе?
– Железно.
Сосредоточенно нахмурив над бумагами брови, крупным почерком Бориска делал решительные записи.
Капитан Глеб незаметно улыбнулся.
«Как деловито стартовал мой близорукий спринтер…».
– Молоко и овощи?
– О! Вы, наверно, не знаете! Не будет, наверно, нам в этот раз хорошего молочка-то!
Помощник почесал авторучкой лоб.
– Что такое?
– А сегодня утром по областным новостям показывали, что в Крепостном женщину убили. Я умывался, немного посмотрел телевизор, показывали дом в посёлке, где она жила. Ну, я и узнал его, дом-то, меня Виктор Никифорович туда за молоком два раза посылал. А потом, когда ещё фамилию сказали, я уже точно понял, что это именно та женщина.
– Грабёж?
– Нет, её на улице убили, за посёлком, на старой дороге по пути на ферму. Около развалин. Ничего из одежды не взяли. Говорят, что кто-то её задушил.
Искра, искра, искра…
Глеб Никитин потёр глаза.
– Убийцу никто не видел?
– Не знаю, больше ничего про это не говорили. Диктор только сказал ещё, что следствие продолжается…
– Ладно, хорош страшные истории мне тут рассказывать. Дуй в прачечную, проверь камуфляж. Заодно успеешь ещё и с Царьковым переговорить. Телефон привяжи к уху, не прячь далеко…
– Слушаюсь!
Выпячивая грудь, Бориска вытянулся в струнку перед командиром.
– А как мне вас звать?
– Как все. Без отчества и на «ты».
– И при посторонних?
– И при них тоже. Иногда, особенно в минуты торжеств и всенародных гуляний, можешь называть меня «ваше сиятельство». Это обычно ласкает мой изнеженный слух.
…Звук больших башмаков быстрым и дробным эхом отозвался на лестнице, ведущей вниз, к выходу из здания.
Садиться в кресло уже не хотелось и капитан Глеб начал мерно шагать по комнате.
Вторая чашка кофе была ничуть не сытней, чем первая.
«Всё равно, одному мне с этим не справиться…».
Разные мелочи нестройно лезли в голову, ответов и решений пока не возникало.
Он задумчиво посмотрел на календарь с корабликами, потом в окно на улицу.
